|
|
|
 |
Золотой теленокГлава XXVIII. Потный вал вдохновеньяНа утро четвертого дня пути поезд взял на восток. Мимо снеговых цепей — Гималайских отрогов, — с грохотом перекатываясь через искусственные сооружения (мостики, трубы для пропуска весенних вод и др.), а также бросая трепетную тень на горные ручьи/литерный поезд проскочил городок под тополями и долго вертелся у самого бока большой снеговой горы. Не будучи в силах одолеть перевал сразу, литерный подскакивал к горе то справа, то слева, поворачивал назад, пыхтел, возвращался снова, терся о гору пыльно — зелеными своими боками, всячески хитрил — и выскочил, наконец, на волю. Исправно поработав колесами, поезд молодецки осадил на последней станции перед началом Восточной Магистрали. В клубах удивительного солнечного света, на фоне алюминиевых гор, стоял паровоз цвета молодой травы. Это был подарок станционных рабочих новой железной дороге. В течение довольно долгого времени по линии подарков к торжествам и годовщинам у нас не все обстояло благополучно. Обычно дарили или очень маленькую, величиной в кошку, модель паровоза, или, напротив того, зубило, превосходящее размерами телеграфный столб. Такое мучительное превращение маленьких предметов в большие и наоборот отнимало много времени и денег. Никчемные паровозики пылились на канцелярских шкафах, а титаническое зубило, перевезенное на двух фургонах, бессмысленно и дико ржавело во дворе юбилейного учреждения. Но паровоз ОВ, ударно выпущенный из капитального ремонта, был совершенно нормальной величины, и по всему было видно, что зубило, которое, несомненно, употребляли при его ремонте, тоже было обыкновенного размера. Красивый подарок немедленно впрягли в поезд, и «овечка», как принято называть в полосе отчуждения паровозы серии ОВ, неся на своем передке плакат «Даешь смычку», покатил к южному истоку Магистрали — станции Горной. Ровно два года назад здесь лег на землю первый Вечер на станции Горной, освещенной розовыми и зелеными ракетами, был настолько хорош, что старожилы, если бы они здесь имелись, конечно, сказали бы, что такого вечера они не запомнят. К счастью, в Горной старожилов не было. Еще в 1928 году здесь не было не только что старожилов, но и домов, и станционных помещений, и рельсового пути, и деревянной триумфальной арки с хлопающими на ней лозунгами и флагами, неподалеку от которой остановился литерный поезд. Пока под Поздно ночью литерный поезд шел уже по Восточной Магистрали. Когда население поезда укладывалось спать, в коридор вагона вышел фотограф Меньшов и, ни к кому не обращаясь, скорбно сказал: — Странный случай! Оказывается, эту проклятую арку я снимал на пустую кассету! Так что ничего не вышло. — Не беда, — с участием ответил ему Лавуазьян, — пустое дело. Попросите машиниста, и он живо даст задний ход. Всего лишь через три часа вы снова будете в Горной и повторите свой снимок. А смычку можно будет отложить надень. — Черта с два теперь снимешь! — печально молвил фоторепортер. — У меня вышел весь магний, а то, конечно, пришлось бы вернуться. Путешествие по Восточной Магистрали доставляло великому комбинатору
много радости. Каждый час приближал его к Северному укладочному городку,
где находился Корейко. Нравились Остапу и литерные пассажиры. Это были
люди молодые, веселые, без бюрократической сумасшедшинки, так отличавшей
его геркулесовских знакомых. Для полноты счастья не хватало денег. Подаренную
провизию он съел, а для Оттуда он вышел только через три часа, держа с руках большой разграфленный, как ведомость, лист бумаги. — Пишете? — вяло спросил Ухудшанский. — Специально для вас, — ответил великий комбинатор. — Вы, я замечаю, все время терзаетесь муками творчества. Писать, конечно, очень трудно. Я, как старый передовик и ваш собрат по перу, могу это засвидетельствовать. Но я изобрел такую штуку, которая избавляет от необходимости ждать, покуда вас окатит потный вал вдохновения. Вот. Извольте посмотреть. И Остап протянул Ухудшанскому лист, на котором было написано: ТОРЖЕСТВЕННЫЙ КОМПЛЕКТ Раздел I. Словарь Существительные
Прилагательные
Глаголы
Художеств. эпитеты
Прочие части речи
(Междометия, предлоги, союзы, запятые, многоточия, восклицательные знаки и кавычки и т. п. ) П р и м е ч. Запятые ставят перед «что», «который» и «если». Многоточия, восклиц. знаки и кавычки — где только возможно. Раздел II. Творческая часть (Составляется исключительно
из слов раздела § 1. ПЕРЕДОВАЯ СТАТЬЯ Девятый вал Восточная Магистраль — это железный конь, который, взметая стальным скоком пески прошлого, вершит поступь истории, выявляя очередной зубовный скрежет клевещущего врага, на которого уже взметается девятый вал, грозящий двенадцатым часом, последним часом для прислужников империалистического Молоха, этого капиталистического Ваала, но, невзирая на ошибки, пусть рдеют, а равно и взвиваются стяги у маяка индустриализации, пылающего под клики трудящихся, коими под пение сердец выявляется заря новой жизни: вперед! § 2. ХУДОЖЕСТВ. ОЧЕРК — ФЕЛЬЕТОН Пусть!.. — Вперед! Он пылает под клики трудящихся… Он выявляет зарю новой жизни… — Маяк! Индустриализации! Пусть отдельные ошибки. Пусть. Но зато как рдеют… как несутся… как взвиваются… эти стяги! Эти флаги!.. — Пусть — Ваал капитализма! Пусть — Молох империализма! Пусть! Но на прислужников уже взметается: — Последний вал! — Девятый час! — Двенадцатый Ваал! Пусть клевещут. Пусть скрежещут. Пусть выявляется злобный зубовный враг! Вершится историческая поступь. Пески прошлого взметаются скоком стали. Это — «железный» «конь»!.. Это: — Восточная! — Магистраль! «Поют сердца»… § 3. ХУДОЖЕСТВ. СТИХОТВОРЕНИЕ А) Тринадцатый Ваал Поют сердца под грохот дней, Б) Восточный вариант Цветет урюк под грохот дней, Азиатский орнамент
Добавление При помощи материалов раздела Когда Ухудшанский ознакомился с содержанием документа, глаза его, доселе мутные, оживились. Ему, пробавлявшемуся до сих пор отчетами о заседаниях, внезапно открылись сверкающие стилистические высоты. — И за все — двадцать пять тугриков, двадцать пять монгольских рублей, — нетерпеливо сказал великий комбинатор, томимый голодом. — У меня нет монгольских, — молвил сотрудник профоргана, не выпуская из рук «Торжественного комплекта». Остап согласился взять обыкновенными рублями, пригласил Гаргантюа,
которого называл уже «кум и благодетель», и вместе с ним
отправился в — Согласно
законов гостеприимства, — добавил он По мере приближения к месту смычки кочевников становилось все больше. Они спускались с холмов наперерез поезду, в шапках, похожих на китайские пагоды. Литерный, грохоча, с головой уходил в скалистые порфировые выемки, прошел новый трехпролетный мост, последняя ферма которого была надвинута только вчера, и принялся осиливать знаменитый Хрустальный перевал. Знаменитым сделали его строители Магистрали, выполнившие все подрывные и укладочные работы в три месяца вместо восьми, намеченных по плану. Поезд постепенно обрастал бытом. Иностранцы, выехавшие из Москвы в
твердых, словно бы сделанных из аптекарского фаянса воротничках, в тяжелых
шелковых галстуках и суконных костюмах, стали распоясываться. Одолевала
жара. Первым изменил форму одежды один из американцев. Стыдливо посмеиваясь,
он вышел из своего вагона в странном наряде. На нем были желтые толстые
башмаки, чулки и брюки — гольф, роговые очки и русская косоворотка
хлебозаготовительного образца, вышитая крестиками. И чем жарче становилось,
тем меньше иностранцев оставалось верными идее европейского костюма.
Косоворотки, апашки, гейши, Прилежная «овечка», увешанная флагами и гирляндами, поздней ночью втянула литерный поезд на станцию Гремящий Ключ, место смычки. Кинооператоры жгли римские свечи. В их резком белом свете стоял начальник строительства, взволнованно глядя на поезд. В вагонах не было огней. Все спали. И только правительственный салон светился большими квадратными окнами. Дверь его быстро открылась, и на низкую землю спрыгнул член правительства. Начальник Магистрали сделал шаг вперед, взял под козырек и произнес рапорт, которого ждала вся страна. Восточная Магистраль, соединившая прямым путем Сибирь и Среднюю Азию, была закончена на год раньше срока. Когда формальность была выполнена, рапорт отдан и принят, два немолодых и несентиментальных человека поцеловались. Все корреспонденты, и советские и иностранные, и Лавуазьян, в
нетерпении пославший телеграмму о дыме, шедшем из паровозной трубы, и канадская
девушка, сломя голову примчавшаяся «Блеске звезд», — писал он, сердясь на карандаш, — отдан рапорт окончании магистрали тчк присутствовал историческом поцелуе начальника магистрали членом правительства паламидов». Первую часть телеграммы редакция поместила, а поцелуй выкинула. Редактор сказал, что члену правительства неприлично целоваться. |
|||
|
 |
|
 |
|||||||||||||||
